Медиаэксперты СКФУ выделили цифровые тенденции среди «зумеров»
Практикующие эксперты Северо-Кавказского федерального университета выделили основные медиапривычки молодого поколения. Помимо этого, медиаэкспекты прокомментировали их привязанность к миру гаджетов и соцсетей, сообщают в пресс-службе вуза.
Вокруг «зумеров» собрано большое количество мифов — предпочтение интернета книгам, отказ от образования в пользу общественных протестов, жизнь одним днём без семьи и памяти о предках.
Однако, по мнению экспертов, большинство нынешних и недавно выпустившихся студентов — это представители того самого поколения, родившегося с 1995 по 2005 гг. И это молодые ребята, которые добиваются успеха, строят карьеру, двигаются за мечтой, но при этом, возможно, видят мир немного иначе.
В недавнем исследовании аналитической компании Edison Research описали, почему новый взгляд на мир напрямую связан с медиапространством, какой контент потребляет молодёжь и как цифровое восприятие влияет на их самоопределение.
«Молодёжь нового поколения имеет огромный потенциал для цифровых медиа. Они активно потребляют информационные продукты через смартфоны и стриминговые платформы, поэтому у создателей контента появляется новый сегмент рынка, причём в значительном масштабе. Для компаний важно учитывать потребности и предпочтения молодых, чтобы не только попадать в их интересы, но и оставаться релевантным и привлекательным долгое время. Поэтому мы хотим поделиться своим опытом, ведь мы видим, как эти механизмы работают в реальной жизни»,
— отмечает начальник Управления по информации и связям с общественностью Северо-Кавказского федерального университета Максим Тизенгаузен.
Центральное место в жизни «зумеров» занимают смартфоны
Медиаэксперты СКФУ, каждый день напрямую взаимодействующие с «зумерами», собрали основные тезисы и на личном опыте объяснили главные медиатенденции среди молодёжи.
Так, «зумеры» считают себя гибкими, прогрессивными и толерантными. Также молодые люди несут на себе большую умственную нагрузку и устают. Это происходит, потому что несмотря на юный возраст, они успели пережить пандемию COVID-19 и различные культурные конфликты. Такой опыт может утомлять.
«Журналисты, блогеры и другие создатели контента, стремящиеся привлечь внимание этого поколения, должны учитывать, что «зумеры» так перенапряжены именно из-за своей избирательности. Они не торопятся осуждать или отвергать что-либо, если только это не кажется им недостоверным или вредным. Поэтому, например, им не близка «жёлтая пресса». При этом новое поколение умеет беречь себя и открыто выражать потребность в отдыхе и восстановлении моральных и физических ресурсов»,
— добавляет выпускающий редактор пресс-службы СКФУ Александра Котлова.
Кроме того, центральное место в жизни «зумеров» занимают смартфоны. По статистике, у 93% представителей этого поколения он есть, а более половины своего дня они тратят на прослушивание музыки через мобильные приложения. Помимо этого, почти все «зумеры» просматривают через телефон потоковые видео в ленте различных соцсетей, а ещё треть — играют в игры.
Вторая незаменимая вещь после смартфона для «зумеров», по мнению экспертов, — это наушники. Это касается не только зарубежных «зумеров», но и тысяч российских ребят.
У 93% представителей поколения есть смартфон
Согласно исследованию, молодые люди от 13 до 24 лет тратят в среднем 3 часа 43 минуты в день на прослушивание музыкальных треков, что на 40 минут дольше, чем у других возрастных групп. Среди жанровой палитры они предпочитают хип-хоп, R&B, поп-хиты и альтернативный рок.
«Музыка буквально собирает все тренды в единую цепочку. Через любимые треки «зумеры» самовыражаются и проявляют себя, они совмещают отдых и развлечение, а ещё выпускают эмоции, как позитивные, так и негативные. Ну и нельзя выпускать из виду социальную миссию музыки — она объединяет молодых ребят, которым в силу возраста может быть особенно одиноко»,
— объясняет Александра Котлова.
Также отмечается, что представители нового поколения предпочитают цифровые медиа и активно пользуются интернетом, так как «зумеры» плохо концентрируются и быстро устают от однотипного содержания.
Напомним, что ранее в «Победе26» рассказали где несовершеннолетним подросткам можно найти безопасную работу на время летних каникул.
В совместном исследовании Фонда Росконгресс и Института проблем региональной экономики РАН выделяются ключевые тренды 2023 года, учет которых необходим в региональном развитии России, а также инструменты и направления такого развития.
Аналитики Фонда Росконгресс выделили основные тезисы данного исследования, сопроводив каждый из них подходящим по теме фрагментом видеотрансляций панельных дискуссий, состоявшихся в рамках деловых программ ключевых мероприятий, проведенных Фондом.
Факторы и условия развития регионов России претерпели существенные изменения за последние годы.
Для социально-политического пространства России 2022 год стал во многом рубежным, в этом смысле можно отметить сразу несколько переломных моментов (точек бифуркации). И если на предыдущих этапах переломные моменты в основном затрагивали второстепенные факторы, то в текущей ситуации под вопрос ставится основополагающий фактор мироустройства — глобализация и ее преимущества. Первым вызовом для глобального мира стала пандемия новой коронавирусной инфекции, четко показав отсутствие единых стандартов и подходов к решению общемировой проблемы, при этом почти за три года не то, что не был сформирован единый рынок вакцин, а в целом не выстроилась модель свободной конкуренции. Вторым ударом по глобализму стало начало СВО и на ее фоне активное расширение санкционного давления на страну. Санкции стали затрагивать не отдельные отрасли или сферы деятельности, но ряд основополагающих аспектов, таких как государственный долг и ценовые ограничения по продаже энергоресурсов. Региональная повестка в этом ключе претерпела ряд изменений переключив внимание и основные усилия на адаптацию к новым условиям и поиску альтернативных решений.
Инфраструктура является важнейшим элементом всех программ регионального развития.
Обеспечение заполняемости российским бизнесом освобожденных иностранными компаниями ниш связано с двумя обстоятельствами — развитием контрольно-надзорной деятельности и инфраструктурным обеспечением. В этой сфере создаётся набор инструментов, позволяющий оперативно решать застарелые региональные проблемы. В случае положительных решений эффект от инфраструктурного развития будет иметь долгосрочный положительный характер. И на этом фоне уже ярко выделяются регионы, где была проделана определённая «домашняя работа». В отдельных регионах уже в 2022 году власти воспользовались инфраструктурным меню и начали реализацию проектов, проработка которых велась несколько лет до этого без четкого понимания источников финансирования.
Транспортная инфраструктура остается ключом к экономическому росту, при сложившихся обстоятельствах в этой отрасли требуются существенные изменения. Можно констатировать галопирующий рост внедрения цифровых решений на всех этапах транспортировки (цифровой документооборот, smart-контракты, умные дороги, система ПЛАТОН и т.д.), большинство из которых в первую очередь обеспечивают международный транзит. Для внутренней логистики требуется пересмотр направлений развития дорожной сети магистралей, подготовка подвижного состава, обеспечение доступа российских компаний к транзитным коридорам, проходящих по территории Российской Федерации.
Регионам России следует взглянуть на международное сотрудничество «новым взглядом».
В 2022 году стал ясным переход от глобального мира к взаимодействию ряда региональных союзов, обладающих достаточной емкостью рынка для воссоздания экономического роста и поддержания суверенитета. Открытым остается вопрос организации подобных региональных «островов» и их взаимодействие между собой. Безусловно приоритетным видится усиление уже сложившихся региональных объединений таких как ЕАЭС, ШОС или БРИКС, но нарастания уровня геополитической напряжённости создает уникальные условия для, в частности, для восстановления утраченных партнерств, например с Ираном и Кубой, или создание принципиально новых коммуникаций. В любом случае создаваемые партнерства будут обладать единым для входящих в него государств набором технологических решений и подходов к организации пространственного развития, а также выстраиванию логистических коридоров.
Также предлагаем вам ознакомиться с другими материалами, размещенными в специальных разделах Информационно-аналитической системы Региональная политика, Инфраструктурное развитие и Импортозамещение, посвященных региональному развитию.
Вестник Томского государственного университета Культурология и искусствоведение. 2020. № 40
И. И. Горлова, А. Л. Зорин, А. В. Крюков
ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК МЕГАТРЕНД РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА СФЕРУ КУЛЬТУРЫ
Раскрыта сущность цифровизации как наиболее значимого тренда глобального развития, дано определение мегатренда, изучены различные стороны цифровизации, затрагивающие экономику, социальный сектор и сферу государственного управления. В аспекте совершенствования работы электронных библиотек и виртуальных музеев рассмотрено влияние цифровизации на сферу культуры, актуализирован ряд проблем, связанных с сохранением цифрового наследия, сделан вывод о недопустимости торможения процесса цифровизации.
Ключевые слова: цифровизация, мегатренд, высокие технологии, цифровая информация, цифровое наследие, дополненная реальность, электронная библиотека, виртуальный музей.
При исследовании какой-либо значимой тенденции общественного развития наибольший интерес для гуманитарного знания представляют явления, непосредственно связанные с развитием культуры, распространением ее ценностей и одновременно имеющие непосредственную связь с жизнью каждого современного человека. Одним из таких значимых явлений следует признать цифровизацию, влияние которой сегодня отражается в том числе и на людях, в принципе далеких от сферы высоких технологий. При этом несомненную актуальность представляют выявление сущности цифровизации и ответ на вопрос, входит ли она в число наиболее значимых трендов мирового развития (мегатрендов) или ее влияние на человеческую цивилизацию касается только отдельных сторон развития последней. Для достижения этих целей важно рассмотреть процесс развития цифровизации в историко-генетическом ключе, выявив степень ее воздействия на сферы общественной жизни и в особенности на культуру. Научный поиск при этом должен базироваться на междисциплинарном подходе с приоритетным применением методов, используемых исторической наукой (диахронный, ретроспективный, историко-сравнитель-ный и историко-типологический), а также методов сравнительного анализа научных концепций.
Процесс исследования целесообразно начать с рассмотрения термина «мегатренд» в аспекте эволюции, которую за несколько десятилетий претерпело его значение.
Причиной подобного значительного разброса представлений является отсутствие устоявшегося подхода к определению термина «мегатренд». Кроме того, не существует методики, которая позволяла бы однозначно определить, является ли какое-либо явление общественной жизни мегатрендом или не является. Поскольку мегатренды представляют собой наиболее общие тенденции, девальвацию значения рассматриваемого понятия в сторону сужения его объема необходимо признать недопустимой. Представляется, что мегатрендом все же следует считать некую всеобщую тенденцию, обладающую серьезным и длительным влиянием на глобальное сообщество, и три явления, выделенные в качестве мегатрендов М. М. Лебедевой, как нельзя лучше соответствуют этому наименованию.
Между тем стоит отметить, что формирование и развитие каждого ме-гатренда – отнюдь не спонтанный, но закономерный и исторически обусловленный процесс. Так, выделяющаяся большинством упомянутых авторов в качестве мегатренда глобализация как поступательно развивающаяся тенденция возникла прежде всего в сфере экономики, выразившись в увеличении совокупного экспорта европейских стран в XIX – начале XX в., усилении процессов миграции на фоне совершенствования средств транспорта и связи. После Второй мировой войны глобализационные процессы в экономике усилились, было заключено Генеральное соглашение по тарифам и торговле, впоследствии создана Всемирная торговая организация, в отдельных макрорегионах был запущен процесс международной региональной интеграции. Такие изменения не могли не затронуть социальную и политическую сферы, поскольку снижение и отмена таможенных пошлин, упрощение и отмена
пропускного режима на границах закономерно привели к увеличению социальной мобильности. Необходимость углубления интеграционных процессов повлекла за собой определенную унификацию правовых систем стран-участники международных объединений, а также передачу части функций суверенных государств в пользу этих интегрированных структур. Все описанные тенденции в сочетании с развитием Интернета и средств транспорта привели к интенсификации международных контактов, общению граждан различных государств, увеличению количества культурных заимствований и общих элементов повседневной жизни (в основном входящих в сферу потребительской культуры).
Таким образом, постепенно из сферы экономики идеи и меры глобализа-ционного характера, повлияв на ее развитие в мировом масштабе, проникли во все остальные области общественной жизни (социальную, политическую и культурную), сформировав, в свою очередь, глобализационный мегатренд. Вполне осязаемыми его проявлениями стали Европейский союз, Содружество Независимых Государств, Североамериканская зона свободной торговли, отличающиеся разным уровнем и характером интеграции, а также глубиной и масштабностью проблем, оказывающих влияние на их развитие в последние годы.
Схожим механизмом распространения обладает и демократизационный мегатренд, основания которого зарождаются в политической сфере и постепенно проникают в социальную жизнь (расширяются права граждан и их объединений), экономику (происходит ее либерализация), культуру (нивелируется воздействие государства на развитие культуры, поощряется индивидуальная инициатива, снимаются цензурные запреты и т.д.). При этом, конечно, не следует упускать из внимания факт взаимодействия и взаимовлияния сфер общественной жизни, поскольку социально-экономические факторы могут, например, привести к демократизационным изменениям, однако воплощаются эти изменения всегда на политическом уровне. Развитие процессов демократизации привело к увеличению числа демократических государств в мире (в настоящее время только Бруней, Катар, Объединенные Арабские Эмираты, Оман, Саудовская Аравия и Ватикан официально не являются демократическими). Между тем очевидно, что устойчивая демократия должна включать в себя гораздо больше чем юридические декларации или даже систему честных и открытых выборов. Она призвана опираться на прочный фундамент из экономических и политических свобод, который в ряде стран формировался на протяжении веков, поэтому дальнейшее развитие этого мегатренда, как кажется, будет представлять собой очень длительный и непростой процесс.
Рассмотренные процессы развертывания мегатрендов позволяют сформулировать достаточно общее и не претендующее на исчерпывающий характер определение, опирающееся тем не менее на историко-генетические основания. Итак, мегатренд – это имеющая глобальное распространение тенденция, зародившаяся в определенной сфере общественной жизни, достаточно серьезно преобразившая ее и постепенно распространившая свое устойчивое преобразующее и расширяющееся влияние на все другие области социальной практики.
Системы, сочетающие в себе несколько мегатрендов, думается, имеют право на существование, однако ситуация в современном мире настолько комплексна и динамична, что исчерпывающе описать ее посредством завершенной модели, объединяющей в себе даже самые общие тенденции, скорее всего, невозможно. В любом случае исследователь, взявший на себя эту задачу, должен осознавать ее крайнюю сложность и возможную незавершенность любого решения. Вместе с тем определение и описание отдельных мегатрендов представляет собой вполне осязаемую и достижимую исследовательскую цель, которая может быть реализована с использованием методов, свойственных различным областям гуманитарного знания.
Специфические свойства, которыми обладает цифровая информация, повлекли за собой появление новых методов и моделей экономической деятельности, получивших название «digital economy». Важно отметить, что если основная цель автоматизации заключалась в передаче части функций, которые прежде выполнял человек, автоматическим устройствам, то основополагающая задача цифровой экономики состоит в повышении эффективности всех производственных процессов за счет повсеместного применения
В дальнейшем, объединяясь в сообщества на базе сетевых ресурсов, пользователи достигали различных общественно значимых целей, изменяя не
Процессы, связанные с цифровизацией в сфере культуры, отличаясь еще большей многоранностью, требуют особого рассмотрения.
Очевидными выгодами использования электронных библиотек является круглосуточная доступность, Интернет позволяет снять фактор географической удаленности, поиск осуществляется быстро и может быть расширенным, одной книгой (файлом) могут пользоваться несколько пользователей одновременно. Использование электронных копий способствует сохранению физических прообразов этих копий, кроме того, электронная библиотека не
Между тем существенным недостатком электронных библиотек является то, что книги в открытом доступе (для пользования вне стен библиотеки) можно размещать лишь с формального согласия авторов произведений (это, как правило, требует действий по приобретению интеллектуальных прав и чревато затратами). К свободному размещению без этого ограничения допускаются издания, перешедшие в категорию public domain (общественное достояние), т.е. изданные достаточно давно, поскольку для приобретения этого статуса должно пройти 70 лет с момента смерти автора или миновать такой же срок с момента издания книги. Между тем пользователи могут свободно пользоваться электронными копиями книг (даже находящимися под действием авторского права), находясь в помещении библиотеки и пользуясь размещенными там компьютерами.
ковская галерея, Государственный исторический музей, Государственный Русский музей, Музей кино, Государственный центральный музей современной истории России и другие музейные собрания. Крупные региональные музеи, цифровизируя свои экспозиции, также формируют их виртуальные аналоги.
позитивного влияния экскурсовода на музейную аудиторию и совершенно обезличить музейную коммуникацию, ограничив ее пространство диалогом человека и машины.
Из рассмотренной здесь обширной фактографии следует, что цифрови-зация культурных артефактов, созданных в предыдущие эпохи истории человечества, позволила значительно расширить возможности доступа к ним путем создания электронных музеев и картинных галерей, а также решить вопрос их надежной сохранности посредством предоставления пользователям или посетителям электронных копий как уникальных шедевров искусства, так и редких или ветхих архивных документов. Кроме того, создание 3D-моделей объектов архитектуры существенно облегчает проведение реставрационных работ, позволяя обнаружить скрытые дефекты конструкций или более поздние напластования, искажающие первоначальный замысел великих зодчих. Накопленные к настоящему времени значительные массивы оцифрованных и цифровых объектов культурного наследия соответственно дают возможность существенно активизировать «цифровой» компонент в деятельности институций, относящихся к сфере культуры. Фактически же рассмотренные проявления цифровизации в культуре (электронные библиотеки и виртуальные музеи) являются ничем иным, как мощнейшими инструментами популяризации культурного наследия и культурных ценностей.
Цель сохранения цифрового наследия состоит в том числе и в обеспечении его доступности, поэтому культурная политика многих развитых стран строится исходя из того, чтобы обеспечить свободное пользование подобными материалами в цифровом формате, особенно если они являются общественным достоянием. Однако постоянно существует угроза безвозвратной утраты цифрового культурного наследия для последующих поколений. Чтобы избежать этого, необходимо своевременное принятие мер правового, экономического и технического характера, направленных на его сохранение, что требует постоянных усилий со стороны создателей, издателей, производителей и распространителей цифровых материалов, укрепления международного сотрудничества и солидарности, а также постоянной координации действий между государственными учреждениями и корпорациями по производству программного обеспечения, которые должны разделить между собою ответственность за сохранение культурного достояния человечества в цифровом формате.
Существенной проблемой (в особенности на межгосударственном уровне) является необходимость унификации информационных систем (хотя во многом она обеспечивается единством инфраструктуры Интернета), а также создания, принятия и функционирования приемлемых стандартов для сохранения и цифрового представления каждой из разновидностей цифрового наследия (вплоть до конкретных технических характеристик соответству-
ющих файловых форматов). Немало вопросов вызывает также критериальная основа, которая должна обеспечить объективную оценку цифровых данных с целью последующего придания им статуса цифрового наследия. Представляется, что в состав этих критериев необходимо включить такие факторы, как значимость оцифровываемых материалов, их состояние, возможность для использования. Также немаловажен и критерий соответствия приоритетам государственной культурной политики (если оцифровка производится на бюджетные средства).
Значительную проблему представляет собой сохранение информации, функционирующей в сети Интернет и имеющей культурное значение. В целом интернет-сайты отличаются нестабильным характером, и масса ныне актуальных данных спустя определенное время может быть потеряна. В данной связи выделяется подход, предполагающий политику создателей и владельцев интернет-контента, нацеленную на преимущественное сохранение доступа к материалам, культурная ценность которых может носить долговременный характер. Это, в свою очередь, актуализирует проблемы нормативной формализации системы критериев, предназначенной для определения степени долговременной актуальности и ценности такой информации для будущих поколений.
Итак, приведенные в данном исследовании многочисленные примеры и проанализированные тенденции, наблюдаемые в различных областях общественной практики, свидетельствуют о том, что цифровизация в настоящее время действительно является глобальным мегатрендом, оказывающим перманентное влияние на функционирование человеческих сообществ и отдельных индивидуумов.
Возникнув как направление, связанное с качественным преобразованием экономической сферы, она сделала более эффективной работу финансовых институтов, коренным образом изменила подходы к управлению хозяйством. Влияние цифровизации практически сразу же сказалось на социальном секторе, при этом ее тенденции позволили не только создать новые рабочие места и специальности, но и способствовали объединению людей в группы на основе информационных сетей. Эти группы стали активными элементами социального пространства, действуя не только в недрах сети, но и изменяя мир за ее пределами. Цифровизация проникла и в сферу государственного управления, при этом новые технологии создали фундамент для развития «электронной демократии» и «электронного правительства» – форм социально-политического взаимодействия, позволяющих существенно повысить уровень вовлеченности граждан в деятельность государства, а также улучшить качество их жизни.
Наконец, колоссальное воздействие цифровизация оказала на сферу культуры и интеллектуальную жизнь общества в целом. Так, огромным шагом в распространении знаний стала организация электронных библиотек, а посредством инструментария виртуальных музеев сотни миллионов пользователей Интернета получили возможность ознакомления с сокровищами величайших музейных собраний мира. Использование технологий «дополненной реальности» позволяет достичь художественно-творческих и образовательных целей, в том числе при работе по популяризации культурного наследия, которое становится более доступным после перевода в цифровую
форму. В данном аспекте ресурсы электронных библиотек и виртуальные музеи также выступают формами такой популяризации, способствуя более широкой интеграции культурного наследия в социальную практику. Таким образом, факторы, связанные с цифровизацией, ее социальными и технологическими возможностями, оказывают во многом определяющее влияние на современную культуру, распространение ее ценностей и весь процесс ее развития.
Достижения цифровизации действительно велики, и сущность ее состоит в коренном переустройстве всех сфер общественной жизни в сторону оптимизации, ускорения, алгоритмизации, стандартизации и унификации управляемых процессов в этих сферах, нивелирования «ручного управления», снижении роли «человеческого фактора» и связанных с ним ошибок путем использования постоянно совершенствующихся технологий сетевого взаимодействия и устройств, отвечающих за аккумулирование, обработку, передачу и хранение информации. При этом ни обрабатываемые данные, ни оцифрованные объекты, ни сами люди, участвующие в сетевом взаимодействии, не теряют своей уникальности – унифицируются лишь процессы, форматы и программные методы.
Перспективы цифровизации во многом зависят от реакции общества на нее, но в любом случае необходимо понимать, что технический прогресс остановить невозможно, – нельзя устранить противоречия, вызванные цифровизацией, путем искусственного ее сдерживания или запрета тех или иных технических достижений, поскольку путь антимодернизма рано или поздно приведет избравшее его общество к технологическому коллапсу или существенному отставанию, преодолеть которое можно будет лишь с огромным трудом. Осуществление цифровизации требует проведения взвешенной политики в деле практического построения цифрового общества, направленной на то, чтобы избежать поспешных и непродуманных решений, которые могут повлечь за собой серьезные эксцессы и нежелательные последствия в общественной жизни. Кроме того, усилия специалистов во всех связанных с цифровизацией областях должны быть направлены на повышение осведомленности общества в вопросах понимания важности ее дальнейшей интеграции в сферу культуры.
1. Нейсбитт Д. Мегатренды / пер. с англ. М.Б. Левина. М. : ACT; Ермак, 2003. 380 с.
2. Мегатренды мирового развития / под ред. М.В. Ильина, В. Л. Иноземцева, М. : Экономика, 2001. 296 с.
3. ЛебедеваМ. М. Мировая политика. 2-е изд. М. : Аспект Пресс, 2007. 365 с.
4. Лебедева М. М. Современные мегатренды мировой политики // Мировая экономика и международные отношения. 2019. Т. 63, № 9. С. 29-37. D OI: 10.20542/0131-2227-2019-63-9-29-37
5. Мегатренды. Основные траектории эволюции мирового порядка в XXI веке / под ред. Т.А. Шаклеиной, А. А. Байкова. М. : Аспект-пресс, 2014. 448 с.
6. Singh S. New Mega Trends. Implications for our Future Lives. London: Palgrave Macmillan, 2012. Д ОИ: 10.1057/9781137008091
7. Бисвас Р., Азиатские мегатенденции. Лондон: Пэлгрейв Макмиллан, 2015.
8. Хубер Дж. Электронная коммерция: Мегатренд «Социальный, локальный, мобильный» // HMD Praxis der Wirtschaftsinformatik. 2015. Том 52. С. 178-191. D OI: 10.1365/s40702-015-0123 -7
9. Бакич О., Храбровски-Томич Э., Мухи Б., Ковачевич Дж. Внедрение маркетинга и менеджмента в отношении мегатенденций в современном туризме // Экономический журнал UTMS. 2010. Том. 1
. С. 17-25.
10. Пол Дж. Тенденции и мегатенденции в бизнес-аналитике // Controlling & Management Review. 2014. Том. 58. С. 69. Д ОИ: 10.1365/s12176-014-0876-9
11. Тилсон Д., Лютинен К., Соренсен К. Комментарий к исследованию: Цифровые инфраструктуры: недостающая программа исследований информационных систем // Исследования информационных систем. Том. 21
. С. 748-759 (749). D OI: 10.1287/isre. 1100,0318
12. Сериникли Н. Трансформация бизнеса с помощью цифровых процессов // Справочник по исследованиям стратегического соответствия и проектирования в бизнес-экосистемах. Херши, Пенсильвания: Справочник по бизнес-науке, 2020. D OI: 10.4018/978-1-7998-1125-1 .ch003
13. Ракитов А. И. Информационная революция как фактор экономического и экономического развития // Информационная революция: наука, экономика, технологии: исх. сб. М. : ИНИОН, 1993. С. 5-16.
14. Мезенин В. Г., Кудряшова В. В. Цифровизация экономики: стратегия, масштабы и институциональная среда // Вестник Екатерининского института. 2018. № 1
. С. 19-29. У РЛ: https://www.niev.m/izdatelstvo/vypusk-1-41-2018/%D0%92_1
_04_%D0%9C%D0%B5%D0%B7%D0%B5%D0% BD%D0%B8%D0%BD_%D0%9A%D1%83%D0%B4%D10/o80%D1%8F%D1% 88%D0%BE%D0%B2%D0%B0.pdf (дата обращения) : 16.05.2020).
15. Абрашкин М. С., Вершинин А. А. Исследование цифровой экономики в промышленности РФ // Вопросы региональной экономики. 2018. № 1
. С. 3-9.
16. О’Рейли Т. Что такое Веб 2.0 // Компьютерра. 2005. №37 (609). У РЛ: https://old.compu-terra.ru/2005/609/233483/ (дата обращения: 16.05.2020).
17. Бычкова О. И. Сетевая литература: вопросы формы и стиля // Наследие веков. 2015. № 2. С. 55-59. У РЛ: http://heritage-magazine.com/wp-content/uploads/2015/10/2015_2_Bychkova.pdf. (дата обращения: 16.05.2020).
18. Моррис К. Как Reddit спас мир // Daily Dot. 2020. Март, 3. U RL: https://www.dailydot.com/society/reddit-charity-alexis-ohanian-list/ (дата обращения: 16.05.2020).
19. Майлз Т. Непочтительные атеисты занимаются краудсорсингом благотворительных пожертвований // Reuters. 2011. Декабрь, 12. U RL: https://www.reuters.com/article/us-atheists-donations/irreverent-atheists-crowdsource-charitable-giving-idUSTRE7B81SU20111212 (дата обращения: 16.05.2020).
21. Фан Ж. Электронное правительство в цифровую эпоху: концепция, практика и развитие // Международный журнал компьютера, Интернета и менеджмента. 2002. Том. 10, № 2. С. 1-22.
22. Някина Е. С., Погодина Е. А. Анализ моделей формирования правительства // Государственное управление. Электронный вестник. 2013. Вып. № 36. Февр. С. 181-189. У РЛ: http://e-
i_praktika_/36_2013nyakina_pogodina.pdf (дата обращения: 18.05.2020).
28. Указ Президента Российской Федерации от 9 мая 2017 г. № 203 «Об утверждении „Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы”» // Президент Российской Федерации. U RL: http://kremlin.ru/acts/bank/41919 (дата обращения: 10.02.2020)
29. Распоряжение экономики Российской Федерации от 28 июля 2017 г. № 1632-р «Об утверждении Программы «Цифровая экономика Российской Федерации» // Правительство Российской Федерации. U RL: http://government.ru/docs/all/112831/ (дата обращения: 02.03.2020).
30. Приказ Минкомсвязи России от 31 марта 2020 г. № 148 «О проведении эксперимента об оказании гражданам на безвозмездной основе услуг связи по передаче данных и предоставлению-
Обеспечение доступа к информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» на территории Российской Федерации для использования социально-значимых информационных ресурсов в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» // Министерство развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации. У РЛ: https://digital.gov.ru/uploaded/files/prikaz-148-gv.pdf (дата обращения: 22.05.2020).
31. Проект № 759897-7 «О едином федеральном информационном регистре, содержащем сведения о населении Российской Федерации» // Система обеспечения деятельности законодательной. У РЛ: https://sozd.duma.gov.ru/bill/759897-7 (дата обращения: 22.05.2020).
32. Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О едином федеральном информационном ресурсе, содержащем сведения о населении Российской Федерации» // Система обеспечения законодательной деятельности. U RL: http://sozd.duma.gov.ru/download/6848401A-B686-4763-999A-C1E7126D064D (дата обращения: 22.05.2020).
33. Швабауэр А. В. Законопроект о едином регистре – угроза личной и национальной безопасности // Информационное агентство REGNUM. U RL: https://regnum.ru/news/polit/ 2954887.html (дата обращения: 22.05.2020)
34. Careja R., Bevelander P. Using population registers for migration and integration research: examples from Denmark and Sweden // Comparative Migration Studies. 2016. № 6. D OI: 10.1186/s40878-018-0076-4
35. Савицкая Т. Е. Проект «Гутенберг»: старейшая электронная библиотека США // Библиотековедение. 2017. № 66
. С. 560-566. D OI: 10.25281/0869-608X-2017-66-5-560-566
36. Антопольский А. Б., Данилина Е. А.,Маркарова Т. С. Правовые и технологические проблемы создания и функционирования электронных библиотек. М. : Патент, 2008. 207 c.
37. Gertz J. Selection for Preservation in the Digital Age // Library Resources and Technical Services. 2000. Vol. 44, № 2. P. 97-104. D OI: 10.5860/lrts.44n2.97
39. Hazan S. Musing the Metaverse // The Digital Curation of Cultural Heritage. Proceedings of the Annual Conference of CIDOC (Athens, September 15-18, 2008). U RL: http:// cidoc.mini.icom.museum/wp-content/uploads/sites/6/2018/12/63_papers.pdf (access date: 20.05.2020).
41. Azuma R. T. A Survey of Augmented Reality // Presence: Teleoperators and Virtual Environments. 1997. Vol. 6, № 4. ( August). P. 355-385. D OI: 10.1162/pres.1997.6.4.355
42. Papagiannis H. Augmented Human: How Technology Is Shaping the New Reality. Bejing : O’Reilly Media, Inc., 2017.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
43. Eve S. Augmenting Phenomenology: Using Augmented Reality to Aid Archaeological Phenomenology in the Landscape // Journal of Archaeological Method and Theory. 2012. Vol. 19, № 4. P. 582-600. D OI: 10.1007/s10816-012-9142-7.
44. GhouaielN., GarbayaS., Cieutat J.-M., Jessel J.-P. Mobile Augmented Reality in Museums: Towards Enhancing Visitor’s Learning Experience // International Journal of Virtual Reality. 2017. Vol. 17, № 1. P. 21-31. D OI: 10.20870/IJVR.2017.17.1.2885
45. Хартия о сохранении цифрового наследия // ЮНЕСКО. U RL: http://www.un.org/ru/ documents/decl_conv/conventions/digital_heritage_charter.shtml (дата обращения: 31.03.2020).
Irina I Gorlova, Southern Branch, Russian Research Institute for Cultural and Natural Heritage named after D. S. Likhachev (Krasnodar, Russian Federation).
Alexander L Zorin, Southern Branch, Russian Research Institute for Cultural and Natural Heritage named after D. S. Likhachev (Krasnodar, Russian Federation).
Anatoly V. Kryukov, Southern Branch, Russian Research Institute for Cultural and Natural Heritage named after D. S. Likhachev (Krasnodar, Russian Federation).
Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Kul’turologiya i iskusstvovedeniye – Tomsk State University Journal of Cultural Studies and Art History, 2020, 40, pp. 20-37.
DIGITALIZATION AS A MEGATREND IN THE DEVELOPMENT OF MODERN SOCIETY AND ITS IMPACT ON THE FIELD OF CULTURE
Keywords: digitalization; megatrend; high technology; digital information; digital heritage; augmented reality; electronic library; virtual museum.
4. Lebedeva, M. M. (2019) Modern megatrends of world politics. Mirovaya ekonomika i mezhdu-narodnye otnosheniya – World Economy and International Relations. 63
. pp. 29-37. ( In Russian). D OI: 10.20542/0131-2227-2019-63-9-29-37
6. Singh, S. (2012) New Mega Trends. Implications for our Future Lives. London: Palgrave Macmillan. D OI: 10.1057/9781137008091
7. Biswas, R. (2015) Asian Megatrends. London: Palgrave Macmillan.
8. Huber, J. (2015) E-Commerce: Megatrend “Social, Local, Mobi”. H MD Praxis der Wirtschaftsinformatik. 52. pp. 178-191. D OI: 10.1365/s40702-015-0123-7
9. Bakic, O., Hrabrovski-Tomic, E., Muhi, B. & Kovacevic, J. (2010) Marketing And Management Implementation On Megatrends In Modern Tourism. U TMS Journal of Economics. 1
. pp. 17-25.
10. Paul, J. (2014) Trends und Megatrends in Business Intelligence. Controlling & Management Review. 58. p. 69. D OI: 10.1365/s12176-014-0876-9
11. Tilson, D., Lyytinen, K. & S0rensen, K. (2010) Комментарий к исследованию: Цифровые инфраструктуры: недостающая программа исследований информационной безопасности. Исследования информационных систем. 21
. стр. 748-759 (749). D OI: 10.1287/isre. 1100,0318
12. Сериникли, Н. (2020) Трансформация бизнеса с помощью цифровых процессов. В: Хаджиоглу, У. (ред.) Справочник по исследованиям стратегического соответствия и проектирования бизнес-экосистем. Херши, Пенсильвания: Справочник по бизнес-науке. Д ОИ: 10.4018/978-1-7998-1125-1.ch003
15. Абрашкин М. С., Вершинин А. А. (2018) Влияние цифровой экономики на развитие российской промышленности. Вопросы региональной экономики – Проблемы региональной экономики. 1
. стр. 3-9. ( На русском).
21. Фанг Ж. (2002) Электронное правительство в цифровую эпоху: концепция, практика и развитие. Международный журнал компьютера, Интернета и менеджмента. 10
. С. 1-22.
ral_2013_г. /problemi_upravlenija_teorija_ i_praktika_/36_2013nyakina_pogodina.pdf (дата обращения: 18 мая 2020 г.).
34. Кареха, Р. и Бевеландер, П. (2016) Использование регистров населения для исследований в области миграции и интеграции: примеры из Дании и Швеции. Сравнительные миграционные исследования. 6. Д ОИ: 10.1186/s40878-018-0076-4
35. Савицкая Т. Е. (2017) Проект Гутенберг: Старейшая цифровая библиотека США. Библиотековедение – Российский журнал библиотечного дела. 66
. стр. 560-566. ( На русском). Д ОИ: 10.25281/0869-608X-2017-66-5-560-566
37. Герц Дж. (2000) Отбор для сохранения в эпоху цифровых технологий. Библиотечные ресурсы и технические услуги. 44
. стр. 97-104. Д ОИ: 10.5860/лрц.44н2.97
41. Азума, Р. Т. (1997) Обзор дополненной реальности. Присутствие: телеоператоры и виртуальные среды. 6
. стр. 355-385. Д ОИ: 10.1162/наст.1997.6.4.355
42. Папаяннис, Х. (2017) Дополненный человек: как технологии формируют новую реальность. Пекин: O’Reilly Media, Inc.
43. Ева, С. (2012) Дополняющая феноменология: использование дополненной реальности в помощь археологической феноменологии в ландшафте. Журнал археологического метода и теории. 19
. С. 582600. Д ОИ: 10.1007/с10816-012-9142-7
44. Гуайель, Н., Гарбая, С., Сьета, Ж.-М. и Джессел, Ж.-П. (2017) Мобильная дополненная реальность в музеях: на пути к улучшению опыта обучения посетителей. Международный журнал виртуальной реальности. 17
. стр. 21-31. Д ОИ: 10.20870/IJVR.2017.17.1.2885
Глобальные медиатренды прошли проверку на актуальность в России.
Ассоциация компаний-консультантов в регионах связей с сообществами (АКОС), «Вместе медиа» (АНО «ЦНРМ»), коммуникационное агентство PR-Consulta и исследовательская компания PR News проводит опрос представителей и специалистов СМИ по коммуникациям, для определения актуальности принять медиатрендов для российской информационной среды.
Ведущая тенденция, отмеченная респондентами, — рост учредителей или крупных спонсоров редакционной политики изданий. Более половины (51%) участников опроса оценили эту тенденцию как весьма актуальную. В качестве магистрального направления его выбирают и представители коммуникационных индустрий, и медиа-сообщества.
К трендам второго уровня были изменены изменения, значимые для более третичных респондентов, а именно:
Группа третьего уровня сформировала тенденции, которые отметили меньше трети респондентов.
Так называемые фоновые темы актуальны для небольшой части профессионалов — 25% и меньше респондентов. К ним относится журналистика, то есть использование пресс-релизов, сообщений информационных агентств и других форм непереработанных готовых материалов для создания статей (25%), настольное освещение событий (24%), использование ботов с целью манипулирования дискуссиями (22%), сбор и монетизация цифровых данных, обеспечение информационных пузырей (19%), ложный баланс сторон обсуждаемого вопроса (17%), влияние дисклеймеров (маркировок) на публикации на приятие текста (16%) и нарушение юзабилити сайта из-за рекламных баннеров (15%). ).
«Особая ценность исследования состоит в возможности увидеть и, главное, сравнить, как журналисты и специалисты по коммуникациям на основе своего профессионального опыта влияют на растущие технологические, социальные и экономические факторы на текущую работу СМИ. Участие в опросе представителей региональных и федеральных компаний дает рынку более объективную картину трендов, задающих правил игры и влияющих на итоговый медиапродукт, — Наталья Власова, генеральный директор АНО «ЦНРМ» (проект «Вместе медиа»).
Интересно отметить, что представители СМИ оказались более сдержаны в оценках трендов, реже ставили высокие оценки и их мнения были более дифференцированы, чем в аудитории специалистов по коммуникациям, которые выступают с более консолидированной позицией.
«Мировые тренды, рассмотренные в опросе, так или иначе актуальны для России и в этом смысле, мы несомненно находимся в глобальном контексте. Мнения представителей СМИ и специалистов по коммуникациям совпали в отношении 4 из топ-5 трендов. Это можно оценивать как позитивный результат, так как говорит о формировании единой информационной среды как для журналистского сообщества, так и для специалистов по коммуникациям», — прокомментировала Евгения Немчинова, управляющий партнер коммуникационного агентства PR-Consulta.
В ответах на открытый вопрос респондентам предлагалось обозначить тренды, которые не были включены в исследование, но которые они считают актуальными. С одной стороны, участники опроса говорили про деградацию профессии, уход журналистов в блогеры и перенос фокуса развития в Telegram, влияние рекламы на информационную политику изданий, развитие корпоративных медиа и отток кадров, проблемы региональных медиа и астротурфинг (иммитация общественного мнения). С другой, отмечали и позитивные тенденции, которые связаны с расширением технических возможностей по персонализации контента, развитием нишевых медиа, осознанным восприятием и «новой искренностью» как важными идеологемами.
«Как одна из ведущих отраслевых ассоциаций в области связей с общественностью, мы заинтересованы в выстраивании этических и прозрачных отношений со средствами массовой информации, с классическими и новыми медиа. Нам было важно увидеть российский информационный рынок в глобальном контексте, понять, насколько мировые тренды релевантны для наших реалий. Мы получили живую обратную связь от участников, а также интересные гипотезы, которые требуют более детального изучения. Опрос следующего года будет обязательно расширен новыми трендами для оценки их распространенности и актуальности для российского рынка», — сказала Лилия Глазова, президент АКОС, генеральный директор исследовательской компании PR News.
Краткая справка об исследовании.
Онлайн-опрос представителей СМИ и специалистов по коммуникациям проводился с 10 по 31 октября 2022 года. В исследовании приняли участие 310 респондентов — 51% представителей СМИ и 49% специалистов по коммуникациям. Им было предложено оценить 14 глобальных трендов на предмет их релевантности для российских реалий по 10-балльной шкале в формате закрытых вопросов, а также была предоставлена возможность назвать свои тренды в открытом вопросе. Выборка тем для оценивания была сформирована на основе кабинетного исследования международных трендов медиа по открытым русскоязычным и англоязычным источникам по таким критериям отбора, как частота упоминаний и полнота описания. Исследование не затрагивает политические аспекты текущей ситуации. Оценивается степень влияния на медиа России глобальных трендов последних нескольких лет мировых СМИ.